Николай Третьяков о Саврасове: "Вся природа представляется… одухотворенной стихией света"

Из неизданных лекций профессора МГАХИ имени В.И. Сурикова и ВГИКа Н.Н. Третьякова (1922-2003):

"Алексей Кондратьевич Саврасов (1830-1897) – передвижник. Вместе с тем его творчество не укладывается в те представления об искусстве передвижников, которые прочно укоренились в нашем сознании. Сегодня часто говорят о том, что в живописи этого творческого объединения художников нет новых открытий, что в ней все объясняется только сюжетом, все только ему подчиняется, но это досадное заблуждение, которое искажает понимание целой эпохи русской живописи. Среди передвижников были, конечно, и рядовые, средние мастера, художники только своего дня, но были и великие. К числу последних следует отнести Саврасова, талантливого живописца, умного и образованного человека […].


В Московском училище живописи ваяния и зодчества Саврасов учился у К.И. Рабуса – замечательного, ныне забытого художника, хорошего рисовальщика, мастера перспективного панорамного пейзажа. Потом он продолжил образование в Академии художеств, где достигалась самая высокая ступень художественного мастерства […]. Среди ранних работ Саврасова можно выделить те, которые он выполнял, являясь учеником Академии художеств, в технике, близкой гризайли, с тонкой разработкой световых, живописных отношений. Самое интересное в них – сверкающее светом пространство […].

По окончании Академии художеств Саврасов получил заграничную пенсионерскую поездку. Он побывал в Германии, в Швейцарии […].

Алексей Саврасов, как самобытный художник, который встал на высокую ступень мастерства, по-настоящему начинается с картины «Вид на Кремль во время грозы в ненастную погоду»  (хранится в Третьяковской галерее). На ней представлен образ явления Московского Кремля в озарении света. Это не просто романтизация природы, исключительного состояния, а выражение мысли. Явление колокольни, подобной свече Ивана Великого, – символ. Лессировками передается блеск света. Невольно вспоминаются работы и Эль Греко, испанцев, и, с другой стороны, У. Тернера. Вместе с тем выступает и своеобразие Саврасова – с этого момента изображение света становится одной из главных тем его творчества. Он постоянно возвращается к ней, пишет восходы луны, закаты солнца. Но свет в картинах Саврасова – это не только свет небесных светил. Вся природа представляется художнику одухотворенной стихией света. Светиться начинают сами краски.

В нескольких картинах изображается избушка с горящими в ночной тьме огоньками окон. Это очень сложный образ – не случайно художник возвращается к нему в течение всей жизни. В нем заключена целая поэма, в которой слышатся отголоски современных стихов Федора Тютчева и Алексея Кольцова, но содержится рассказ и об одиночестве: поэтический образ света на фоне черного леса, ночной темноты, тревожного мира. Есть в этой саврасовской избушке что-то и от театрального искусства. Мы привыкли считать театральными совсем других художников, забывая о том, что Саврасов прекрасно чувствовал природу драматургии и был связан с театром. Одна из его дочерей была замужем за М.И. Бочаровым – талантливейшим художником императорских театров, который, может быть, что-то брал от Саврасова, а Саврасов – от него.

Умиротворенным осенним светом пронизана картина «Вечер. Перелет птиц». Когда рассматриваешь ее второй план, то видишь, как загораются светом деревья в долине реки, как в этом свете написан дым, и, наконец, летящие птицы. Все в теплых, золотистых тонах сквозящей имприматуры – прием, который Саврасов увидел у старых мастеров и проверил на натуре. Другие художники-передвижники так не писали, у них была другая техника. Даже И.И. Левитан «Золотую осень» писал иначе – другими красками, с другой яркостью цвета. А в работе Саврасова – именно свечение.

Один из замечательнейших этюдов Саврасова называется «После грозы», где показан момент сияния света после того, как все было закрыто пеленой ливня. И вот начинают светиться и дерево, и его кора, и доски мостика, и сама земля. Эта свежесть омытой дождем природы удивительно передана. Вместе с тем это опять рассказ: образ надломленного, покачнувшегося дерева, который таит в себе и слезы, и радость. Константин Коровин и Исаак Левитан тоже будут повторять подобные мотивы, но Саврасов их открывал.

Основатель галереи П.М. Третьяков в одном из писем, обращаясь к современным художникам, говорил, чтобы они писали проселочную дорогу с лужами талой воды – и ничего больше; раскрыть в этом сюжете красоту – уже это будет современным искусством. И как бы отвечая на это требование, Саврасов писал проселки…".