Сандро из Чегема

«К полуночи произошло то, что Иноходец Эпинэ почитал невозможным – он возненавидел мясо». (Вера Камша, «Красное на красном»)
Перефразируя вышеприведенную цитату: после недельных продираний через чегемские дебри произошло то, что я до сих пор считала невозможным, - я возненавидела печатное слово… Непечатное, впрочем, тоже. Особо рьяно я возненавидела словосочетание «дядя Сандро» и притяжательные местоимения. Но ненависть моя на этом не остановилась и распространилась дальше: на творчество литераторов из числа малых народов Советского Союза, получавших квоты на публикацию в центральных издательствах, и на произведения писателей-деревенщиков. Справедливости ради необходимо отметить, что плоды деятельности писателей из упомянутых категорий я и во времена Советского Союза откровенно недолюбливала. Теперь же я их бурно возненавидела. И повинен в этом «Сандро из Чегема». Такого бурного изнасилования русского языка по всем канонам начальной школы, где проезжающие мимо перронов шляпы самопроизвольно играют в Анну Каренину, я не видела уже давно.


Вам кажется, что в предыдущем абзаце слишком много тавтологии? О, вы просто не читали «Сандро из Чегема», вот уж где тавтология цветет пышно и буйно. Предоставим же слово самому Фазилю Искандеру. Все цитаты взяты из разных глав.

«И вот только он затянул переднюю подпругу своему коню, как тот окликнул его. Дядя Сандро повернулся, и тот выстрелил».

«На его глазах она выскочила из зарослей с длинными до колен развевающимися волосами и побежала вниз, в котловину, на ходу ударяя руками по голове, как это делают у нас женщины во время оплакивания».

«Было странное противоречие между белоснежным величием его царственно скользящего тела и выражением алчного любопытства его глупенького глаза, увенчивающего божественную шею».

«И когда мать зашла в его спальню, куда она обычно заходила по утрам, чтобы прибрать ее и по запахам определить, где кутил ее сын и сколько он выпил, и вдруг обнаружила в постели сына женщину, старуха завопила».

«С этой стороны моста меньшевики охраняли мост от большевиков, тогда как с другой стороны моста большевики охраняли мост от меньшевиков».

«Но зато потом, когда Щащико уйдет в лес, обида его будет накапливаться, и тогда в один прекрасный день он может убить его, и без предупреждения».

«Он осторожно высунулся из-за каштана, выхватил у него ружье и разбил его одним ударом о ствол каштана».

«Он чувствовал, что этот мотор уже включился, и то, что он слышит и видит вокруг, уже не мешает, а, наоборот, помогает спокойно думать».

«Поняв это без слов, он без слов объяснил мне, как это делается».

Пожалуй, хватит. Откровенно говоря, вся эта трехтомная «опупея» напомнила мне «Балладу о тыдыхе» Сергея Калугина. Приведу здесь небольшой отрывок, из соображений целомудрия заменив обсценную лексику многоточиями, а уж желающие сумеют ознакомиться с полным текстом.

Дарова, …, короче, ты как ваще, короче,
Короче, тут, короче, такое, что ваще,
Мы с этими, короче, и с этим, блин, короче,
Короче ты врубилась, короче в общем, все.

Короче мы такие, идем все вот такие,
И тут они такие, и мы такие "Оп!"
И тут один, короче, брателло мой, короче,
Ваще тупой короче, короче долбо….

Короче, ты, короче, ну это, ты, короче,
Короче, ну ты это, короче, приезжай!
Ну как - уже нормально, да не - ваще нормально,
Ну говорю - нормально! Ну ладно, всё, давай!