Не стало Лидии Вертинской - мамы Анастасии и Марианны, жены Александра Вертинского
и просто одной из самых загадочных и красивых актрис советского кино.
Весной 2013 года она отметила 90-летие.
Этой женщине было дано многое -и долгая жизнь,
и великая любовь, и нежность дочерей.
Несколько киноработ, но каких!
Они вписаны навсегда в золотой фонд советского кинематографа.
Здесь я просто приведу несколько писем Александра Вертинского своей Любимой и жене.
Письма Вертинского Лилочке
Дорогая Лиличка, и Пекуля, и Муничка, и Лапочка! И «Птица Феникс», и… наконец, «Герцогиня»!
Недостаток ласковых слов в наших отношениях – это тоже результат нашей серой собачьей жизни,
где любовь и нежность – не в фаворе, где человеческие нежные, глубокие чувства,
вечные чувства – Ромео и Джульетты, Фауста и Маргариты, Тристана и Изольды – нечто чуждое,
«ископаемое», с которыми знакомятся только по книжкам, и только для того,
чтобы не показаться окончательными дураками и невеждами.
И мы уже привыкли стесняться. Иногда мне очень хочется написать тебе все то ласковое и нежное,
что у меня есть в душе к тебе, моей первой и настоящей любви, матери моих чудесных детей…
Но разве это напишешь?
А.Н.Вертинский – жене Л.В.Вертинской
8 декабря, 1956 год
Сегодня думал о Вас...
О Вас -- «вообще», о Вашей дружбе со мной.
Я думал о том, надолго ли хватит Вашего «Сопротивления»?
Сколько времени еще будет стоять Ваша тоненькая дорогая фигурка под «ураганным обстрелом» -- моих врагов?
Насколько Вас хватит? Не знаю.
Одно можно сказать наверное: Вы -- героически защищаете Вашу идею!
Идею, которая, конечно, Вам не под силу.
Потому что трудно и тяжело быть на стороне того, кого от злобы и зависти, от ничтожества и бессилия ненавидят, завидуют, забрасывают грязью и кому с проклятьями покоряются!
Иногда мне кажется, что стоит мне только на секунду закрыть глаза, только на минуту устать...
И меня разорвут... Как укротителя в клетке разрывают львы...
Его собственные львы... которые подчинялись ему, ходили по канату...
И, конечно, Ваше мужество Вы черпаете только в Вашем грузинском происхождении.
Трудно, долго и не нужно говорить о том, за что меня ненавидят люди.
За успех, за славу, за иронию, за «высший ум» -- интуицию,
за «божественное» происхождение, за презрение, за широту души, за искренность,
за бессмысленную и прекрасную расточительность, за «самосожжение» с улыбкой на устах...
За все то, на что они не способны! За то, что я не похож на них!
И странно, грустно и больно, что Ваша мама -- чудесная мама,
потому что какой же должна быть у такой изумительной девочки, как Вы?
Странно, что она, не зная, не спрашивая, не интересуясь совершенно мной,
уверенно и твердо становится в оппозицию мне, видит во мне врага -- какого-то зверя
и похитителя, который посягает на ея дочь и который ей ненавистен до конца?!
А я -- добрый, простой, щедрый и ласковый и... несчастный...
потому что счастья у меня нет.Несмотря на весь успех!
Вот и все.
Sandro
В Вашем «длинном» письме, моя радость, Вы спрашиваете о разных вещах.
Вы спрашиваете, во-первых, о глазе. С глазом хорошо.
Я его натер чесноком, как Вы сказали. Утром мне стало легче.
Потом насчет «девочки из бара». Да. Она мне нравилась.
Ровно столько времени, сколько может нравиться какая-нибудь вещь в витрине магазина.
Пока Вы не войдете в магазин, не возьмете это в руки и не убедитесь, что это «гнилой товар».
Она мне нравилась, поскольку я ее не знал.
Потом я увидел, что она грубая, невоспитанная и «вульгарная девочка для матросов».
Вот и все. У меня с ней ничего не было. Просто я «вообразил» себе ее!..
А потом убедился, что она ничего не стоит.
И вообще для дальнейших Ваших «сомнений» во мне я рекомендую Вам те слова,
которые я сказал Вам в машине вчера:
«Сколько бы ни было в моей жизни «встреч» -- счастья у меня никогда не было!»
Счастье -- это Вы. И только Вы!
Если Вы будете когда-нибудь моим счастьем!
Счастье приходит -- потом! Поздно! С большим опозданием.
Когда человек уже перестает в него верить. Оно может показаться и исчезнуть!
Это тоже бывает.
Зачем Вам думать о том, что было до Вас, когда до Вас ничего не было!..
Вы -- моя первая любовь!
Маленький, зеленоглазый ангел, упавший с неба в мою печальную жизнь.
Первый и последний. Не спрашивайте ни о чем.
Ничего не было. Ничего. До ужаса ничего. Был обман.
Подделки. Фальшь. Суррогат. Пародия.
А теперь Вы. И только Вы -- Лила.
Моя чудесная светлая девочка.
Моя невеста.
Моя любовь.
Сандро
20 мая. Продолжение письма
Уже по моему отношению к Вам Вы можете видеть, как я встревожен,
обрадован и испуган этим счастьем, которое еще далеко не мое,
которое еще только показалось и может также внезапно исчезнуть, как и появилось.
Разве это похоже на то, что было в моей жизни до Вас? Верьте мне.
Счастье? К счастью надо красться,
Зубы сжав и притушив огни...
Потому что знает, знает счастье,
Что всегда гоняются за ним!
Вас -- маленькую, нежную, неопытную и доверчивую -- я никогда не обижу!
Всякий удар по Вас будет ударом по мне! По самому себе.
Запомните это.
Благодарю Вас за то, что Вы есть. Что Вы существуете.
Что проявляете какой-то интерес ко мне и моей жизни.
Помните, я Вам говорил: «Кроме Вас у меня ничего нет!»
Ничего...
Ничего.
S.
Ничего, что ты любишь других...
Предо мной -- золотой аналой
И со мной сероглазый жених!
Одна из Ваших фраз больно уколола меня. Помните?
Вы сказали: «Сандро, у меня к Вам «материнские чувства».
Но это понятно, что «материнские», или «дочеринские», или «сестринские» -- «вегетарианские», так сказать.
Потому что других и не может быть.
Чувства -- настоящие -- начинаются там, где начинается «физическая земная» любовь.
Вот тогда Вы станете моей женой и из девушки превратитесь в женщину -
вот там и начнутся иные чувства, а пока...
Спокойной ночи.
Сандро
Четверг, 13 июня 1940 г.
Я вчера пел в «Лайсеуме» и простудился.
На сцене такой сквозняк, что меня прохватило, и я не могу даже повернуть шею.
Простудился нерв. Вот я теперь несчастный. Наверное, скоро умру.
А песни останутся девочкам. А больше у меня ничего нет.
Только два Ваших рисуночка.
На могилу приносите только ландыши, а то я другие цветы не так люблю.
Почему я не пошел в зубные врачи? Жил бы да жил себе!
А актеры все умирают на чужой счет, по подписке.
Я тоже умру по подписке. Так мне и надо.
Что Вы делаете? Я уже два письма Вам написал. Когда я Вас увижу?
Я уже «скакучился» по Вас, как говорила одна маленькая девочка.
А когда я получу письмо от Вас -- положите в него побольше нежных слов,
чтоб мне на душе стало теплее.
Вы мне прищемили сердце своим каблучком.
Мне уже нравится писать Вам письма... Вошел во вкус.
А что мама? Хотел послать Вам цветов, так магазины не хотят везти за мост.
Вот куда Вы забрались!
Целую Ваши тоненькие, холодные и усталые пальчики.
И очень грустно вздыхаю. Ах!
P.S. Но от этого еще никто не умер!
Понедельник, 20 мая 1940 г.
Community Info