Стихи - слёзы души.
Если моя душа откликается на твои слёзы, или твою улыбку, ты - Поэт.

 сказала(kuzuzenka).




Не забывай меня,
нечаянная радость!
Чему когда-то верилось – разбилось,
что долгожданным было – позабылось,
но ты, неверная, нечаянная радость,
не забывай меня!
Не позабудешь?

«Родился тот, кому дано выразить, благородно и сдержанно,
ту потаенную тоску, что несешь ты в своем сердце, Андалусия»
Р. Дарио

 Хуан Рамон Хименес – один из крупнейших лирических поэтов Испании, лауреат Нобелевской премии 1956 (смотрите как красиво звучит) за «За лирическую поэзию, образец высокого духа и художественной чистоты в испанской поэзии».
Этот поэт известен в Испании всем чуть ли не с рождения.
Он родился в маленьком испанском городке Андалусии, расположенном на берегах реки Тинто, Могере.
Свой родной город и любимую Андалусию поэт воспел во многих своих произведениях и, в частности, в лирических зарисовках «Платеро и я».
Герой этого цикла – маленький серый ослик, которому автор поверяет свои тайны и сомнения. Именем героя этой книги – лучшего друга писателя и всех детей Испании – названа одна из площадей городка.
Мальчик появился в обеспеченной семье банкира, в 1891 году родители отправили его в иезуитский колледж, потом будущий поэт поступил на юридический факультет в Севильский университет. Учиться ему не нравилось, все свободное время юноша занимался рисованием, увлекался романтической немецкой, французской, испанской поэзией и сам начал писать стихи. Впервые его стихи напечатали в испанских журналах, когда Хуану не было и 16 лет.
А в 19 лет он уже держал в руках свои книги – «Души фиалок» и «Кувшинки».

Увядшие фиалки…

О запах издалека!
Откуда он донесся, уже потусторонний?
Из юности забытой, ушедшей без упрека?
Из женского ли сердца, из женских ли ладоней?
А, может, залетел он по прихоти случайной
рассеянного ветра, затихшего за лугом?
Или в стране забвенья, зеленой и печальной,
он вторит отголоском надеждам и разлукам?..
Но по-девичьи пахнет весенними ночами
и старыми стихами и первыми слезами -
серебряным апрелем, померкшим от печали,
…безоблачной печали, смеявшейся над нами…

К этому времени Хименес бросил университет и перебрался в Мадрид. Здесь он участвует в создании влиятельных журналов модернистского направления.
Модернисты преклонялись перед красотой. Красота в их произведениях всегда была написана с большой буквы.
«Мое творчество в юности было походом навстречу Красоте”, говорил поэт.
Его строки были изысканы и изящны. “На заре” – одно из самых ранних его стихотворений.

На заре.

Ночь устала кружиться…
Сиреневых ангелов стая погасила зеленые звезды.
Под фиалковым пологом даль полевая проступила,
из тьмы выплывая.

И вздохнули цветы и глаза разомкнули,
и запахла роса луговая.
И на розовой таволге - о, белизна тех объятий!
-полусонно слились, замирая, как жемчужные души,
две юности наши по возврате из вечного края.

Перевод А. Гелескула

В начале прошлого века общепризнанным известным автором-модернистом был никарагуанский поэт Рубен Дарио.
Хименес познакомился с Р.Дарио в 1900 году. Эта встреча стала важной вехой в жизни
Х. Хименеса, а Рубен Дарио стал одним из самых любимых учителей,
которому он первое время старательно подражал.
Рубен Дарио сразу обратил внимание на талантливого юношу и заметил, что несмотря на молодые годы, это уже зрелый поэт.
Когда читаешь Хименеса, поражаешься его эрудиции.
Он жонглирует строками из Гете, Байрона, Верлена, Гюго, Данте, Шекспира, Ронсара и многих-многих других поэтов.
Первым серьезным потрясением для молодого человека стала смерть отца, у него началась глубокая депрессия.
Хименес оказался в больнице.

Прощание

Как горячо целую твою ладонь живую!
(Калитка на запоре. На сердце одиноко, и нелюдимо в поле.)
С какой тянусь тоскою за снящейся рукою!

Перевод Б. Дубина



Началось время поиска себя, поиска смысла жизни. Впервые у него появились мысли о старости и о смерти, мучительные размышления о которой не покидали поэта всю жизнь,
и все его стихи – это разговор о жизни и смерти, о ценности каждого мгновенья.
«Стихи из первых сборников Хименеса поражают читателя великолепием и свежестью красок, изысканной музыкальностью, богатством и изящностью образов.
В его поэзии неразрывно соединились слово, музыка, живопись.
Хименес в полной мере ощущал чудесную, магическую власть родного языка,
жадно вслушивался в звучащее слово.
Он умел ценить слова – объемные, разноцветные, полнозвучные, в совершенстве владел искусством аллитерации. В молодости поэт увлекался живописью, писал картины,
и это, видимо, помогало ему мастерски передавать словами все свои ощущения цвета.
Кроме того, не следует забывать: в испанской поэзии существует цветовая символика.
Так, к примеру, белый цвет символизирует грусть, красный страсть, черный – смерть.
Хименес не изгонял из своей палитры черный цвет (как это сделали художники-импрессионисты), но его несомненно можно назвать импрессионистом испанского стиха. Пейзажи у Хименеса – красочные, звучащие, зримые.
И главное: его пейзаж всегда одушевлен. Поэт был даже не пантеистом, а язычником – настолько полно ощущается в его стихах единство человека и природы.
В своем “раннем” сборнике “Весенние баллады” Хименес напишет: “Эти баллады несколько поверхностны – в них больше музыки губ, чем музыки души. ”
Но ведь не научившись “музыке губ”, поэт не смог бы запечатлеть “музыку души”»
В 1912 году Хименес знакомится с американкой Зенобией Кампруби.
Зенобия Кампруби была переводчицей Рабиндраната Тагора, Хименес проникся музыкой строк этого индийского поэта, в это же время он начинает увлекаться японской поэзией.
По выразительности ему становятся близки танка и хокку.
Требования к стихотворным строкам изменились.
Через 3 года вышла книга романтических любовных стихов, посвященных Зенобии Кампруби. В 1916 году Хименес приехал к ней в США, и они поженились.
Зенобия Кампруби стала его любимой женой и надежной помощницей.

Судьба взяла мое сердце
и тебя вложила мне в грудь…

Вскоре начинается следующий период его творчества – период лаконичности и емкости слов. Если «в ранних стихах он был изобильно щедр, теперь он – предельно скуп.

Там – все “внешнее”.
Здесь – все “внутри” стиха»
(В. Андреев)

Поэзия становится «чистой» и скупой на эмоции.
В течение следующих 20 лет Хименес работал редактором в испанских литературных журналах.
Но гражданская война в Испании вынуждает поэта уехать в Пуэрто-Рико.
И хоть он выезжает из страны в качестве почетного атташе по культуре в США,
но в глубине души он понимает, что скорее всего расстается со своей родиной навсегда.
Так и происходит, когда Франко становится правителем Испании, они с женой все же решают не возвращаться, хоть разлуку со своей родиной он переживает тяжело.
На чужбине он занимается преподаванием, читает лекции в университетах США, Пуэрто-Рико, Кубы, Аргентины.
25 октября 1956 года Рамону Хименесу была присуждена Нобелевская премия.
А через 2 дня умерла его жена.



Женщина рядом с тобой - музыку,
пламя, цветок - все обнимает покой.
Если с тобой ее нет,
сходят с ума без нее музыка, пламя и свет.

75 летний поэт остался один…
Горько переживал он утрату любимой женщины и самого родного человека.

…Знаю, стала ты светом,
но не ведаю, где ты,
и не знаю, где свет.

Умер Хуан Рамон Хименес в столице Пуэрто-Рико 29 мая 1958 года в той же больнице, в которой скончалась и его жена от сердечного приступа.

Конечный путь

…И я уйду.
А птица будет петь, как пела,
и будет сад, и дерево в саду,
и мой колодец белый.
На склоне дня, прозрачен и спокоен,
замрет закат, и вспомнят про меня
колокола окрестных колоколен.
С годами будет улица иной;
кого любил я, тех уже не станет,
и в сад мой за беленою стеной,
тоскуя, только тень моя заглянет…
И я уйду; один – без никого, без вечеров,
без утренней капели и белого колодца моего…
А птицы будут петь и петь, как пели.
Подай мне, надежда, руку,
пойдем за незримый гребень, туда,
где сияют звезды в душе у меня, как в небе.
Закрой мне другой рукою глаза
и потусторонней тропинкой веди,
слепого от снега твоей ладони.
Зато мы такие дали увидим при свете грусти:
под полной луною сердца любви голубое устье.
Меня схорони во мне же
от жара мирской пустыни
и путь протори в глубины,
где недра, как небо, сини.

Перевод С. Гончаренко

Под вечер осенний ветер сорвал золотые листья.
Как грустно деревьям ночью, как ночь эта долго длится!
Безжизненно-желтый месяц вплывает в черные ветви;
ни плача, ни поцелуя в его помертвелом свете.
Я нежно шепчу деревьям: не плачьте о листьях желтых;
весной заклубится зелень на ветках, дотла сожженных.
Но грустно молчат деревья, скорбя о своей потере…
Не плачьте о желтых листьях: и новые пожелтеют!
                                    ***
Щемящие сумерки позднего лета и дом по-осеннему пахнет мимозой…
а память хоронит, не выдав секрета, неведомый отзвук, уже безголосый…
Вдоль белых оград, как закатные пятна, последние розы тускнеют лилово,
и слышится плач – далеко и невнятно …забытые тени зовут из былого…
И чье-то мерещится нам приближенье, а сердце сжимается вдруг поневоле,
и в зеркале смотрит на нас отраженье глазами чужими и полными боли.
                              ***

Воскресный январский вечер, когда ни души нет в доме!
…Зелено-желтое солнце на окнах, и на фронтоне, и в комнате, и на розах…
И капают капли света в пронизанный грустью воздух…
Протяжное время сгустком застыло в раскрытом томе…
На цыпочках тихо бродит душа в опустелом доме,
упавшую крошку хлеба разглядывая на ладони.
                                   ***

Осенняя песня

По закатному золоту неба журавли улетают… Куда?
И уносит река золотая золоченые листья… Куда?
Ухожу по жнивью золотому, ухожу и не знаю – куда?
Золотистая осень, куда же? …Куда, золотая вода?

Надежду свою, подобно блестящему украшенью,
из сердца, как из футляра, я бережно вынимаю;
и с ней гуляю по саду, и нянчу ее, как дочку, и как невесту ласкаю
...и вновь одну оставляю.

Пристань

Мы спим, и наше тело - это якорь,
душой заброшенный в подводный сумрак жизни.
Если б только роз я жаждал!..
Только звезд – и больше ничего!..
Но в явленье малом каждом вижу то,
что видно сквозь него.






взято здесь: http://www.liveinternet.ru/users/2496320/post286133464/