Писательницей она оказалась польской, но из головы у меня так и не шла, а потому, как раз за неделю до того, как ей присудили нобелевскую премию по литературе, взялась за ее "Дом дневной, дом ночной".
Честно говоря, даже не знаю, как определить этот жанр. Это не роман и не рассказы, а как бы поэтические новеллы под одной крышей. На мой взгляд, читать ее безусловно стоит, хоть она не из тех, кто заходит с первой строчки. Поначалу она мне показалась скорее странной и все кого-то напоминала, но потом это прошло. Впрочем, она действительно довольна странная, какими бывают люди много времени проводящие сами с собой и живущие внутри себя. Очевидно, что у нее большой внутренний мир, который и порождает все эти другие миры. Кажется, что это глубокий, умный, эрудированный, много думающий и чувствующий человек. А потому от читателя все же требуется немного времени и усилий, чтобы вчитаться. Во всяком случае, я ближе к концу книги получала большое удовольствие и с нетерпением предвкушаю, как в ближайшие же годы прочту и остальные ее вещи.
Две цитаты для ознакомления:
"ГОРОХ
— Не надо вовсе из дома выходить, чтобы узнать мир, — вдруг заявила Марта, когда мы собирали горох у крыльца ее дома.
Я поинтересовалась, как это. Может быть, она подразумевала, что можно читать книги, смотреть новости, слушать радио «Новая Руда», рыскать по интернету, просматривать газеты, собирать сплетни в магазине. Но Марта имела в виду бессмысленность путешествий.
Путешествуя, необходимо все время быть начеку, чтобы не оплошать, смотреть на себя и прикидывать, соответствуешь ли ты окружающему миру. Человек сосредоточен на себе, думает о себе, озабочен собой. В путешествиях в конечном счете всегда натыкаешься на себя, как будто ты сам и являешься их целью. В своем собственном доме ты просто живешь, не надо ни с чем бороться, ничего завоевывать. Не нужно держать в уме маршруты следования поездов, расписание, не требуются ни восторги, ни разочарования. Можно повесить себя самого на колышек — вот тогда-то и увидишь больше всего.
Она изрекла нечто в этом роде и умолкла. Меня это поразило, потому что Марта не выезжала далее Вамбежице, Новой Руды и Валбжиха.
Некоторые стручки были червивые, и мы их выбрасывали в траву. Иногда мне казалось, что Марта говорит совсем не то, что я слышу."
***
"ЕГО ЖЕНА И ЕГО РЕБЕНОК
Женщина без имени — особой приметой которой стала прическа, состоящая сплошь из локонов, жена Франца Фроста, особой приметой которого была деревянная каска, защищающая от влияния планеты, — сметала остатки штукатурки с крыльца дома. Новый дом стоял у нее за спиной и помалкивал на солнышке. Он был молод, ему еще нечего было сказать. Возле пруда, за домом, гулял с малолетним сыном ее муж. Где-то далеко, на западе, начиналась война."
Community Info