Имажинизм как он есть. "Роман без вранья" Анатолия Мариенгофа

Эта книга Анатолия Мариенгофа не только о Сергее Есенине. Это книга и о Мариенгофе тоже, ближайшем друге Есенина с 1919 года. Попытка зафиксировать себя и других в истории, в памяти, в образах. 

В образах — это, пожалуй, основное. Имажинисты Сергей Есенин, Анатолий Мариенгоф, Рюрик Ивнев, Вадим Шершеневич, создавшие соответствующую программу («Декларацию имажинизма»), во главу угла ставили художественный образ. «Сравнения, противоположения, эпитеты сжатые и раскрытые, приложения политематического, многоэтажного построения — вот орудие производства мастера искусства», - писали они.

Книга Анатолия Мариенгофа «Роман без вранья», написанная через год после смерти Сергея Есенина и примерно тогда же опубликованная (конец 1926 года), сама по себе очень близка идеологии имажинизма. Довольно сбивчивое повествование ставит под сомнение слово «роман» в названии. Никакой это не роман, естественно. И не мемуары. Скорее заметки, наброски о времени и людях. Очень разрозненные, возникающие спонтанно из каких-то примеров, встреч, мыслей. Но это можно понять: имажинисты — борцы за богатую образность — критиковали содержательность литературы, заданность определённых тем. Надо думать, что и некоторые жанровые императивы с удовольствием нарушались. Поэтому роман Мариенгофа — это не роман, не мемуары. Это текст, существующий, на самом деле, по поэтическим законам. В нём очень много образов, сравнений, временных сопоставлений. Отчего язык «Романа без вранья» становится временами очень специфическим, на грани литературщины:

Ресницы волочащиеся по щекам как мохры старомодной юбки

Человек к человеку — как книга к книге на полке

Вражда набросала в душу всякого мусора и грязи. Будто носили мы в себе помойные ведра.

Поэзия — что деревенское одеяло, сшитое из множества пестроцветных лоскутов.

неправдоподобь

Красные губошлепочки всхлипывали.

 В книге рассказывается не только о Сергее Есенине, который с Мариенгофом был в очень тесных дружеских отношениях. Очень много Анатолий Мариенгоф говорит о людях, их окружавших в то время, о самом времени (1919-1925-е годы). Однако автор в своём рассказе-воспоминании очень избирателен, временами субъективен.

 Фигура Сергея Есенина у него  нисколько не идеализируется. Что, скорее, является плюсом, чем минусом. То, что мы знаем о Есенине, мы знаем от самого Есенина: хулиган, пьяница, франт. Мариенгоф, друг и сообщник Есенина по имажинизму,  рассказывает нам, как именно прилепились к поэту эти ярлыки. В книге проводится, на мой взгляд, очень интересная мысль, что именно критики в большей степени поспособствовали «хулиганскому» имиджу Есенина. Мариенгоф пишет:

Критика надоумила Есенина создать свою хулиганскую биографию, пронести себя хулиганом в поэзии и в жизни... совершенно трезво и холодно — умом он решил, что это его дорога, его «рубашка».

Невероятнейшая чепуха, что искусство облагораживает душу.

  Действительно, устаревшая максима для того времени. И просто любопытная мысль, лишённая школьной однобокости. В эпоху Серебряного века (а Есенин начинал именно тогда), когда жизнетворчество было одним из важнейших примет, грань между жизнью и искусством пошатнулась. Поэт может создавать свою жизнь в соответствии со своим образным мышлением. Имажинизм стал не только ведущим направлением в те годы, но и образом жизни многих поэтов и писателей.

 Мариенгоф в своей книге не творит из Есенина идола. Он просто рассказывает о нём как о человеке, рядом с которым провёл несколько лет жизни. Без вранья или с малой его толикой, но хлёстко и цинично. О поведении Есенина, об отношениях к родителям, женщинам и собственным детям, о сложном характере, о его нарастающем безумии. Правда, говорит об этом Мариенгоф не в обвинительном порядке. Это же «роман без вранья»: всё как есть, как было.